По словам профессионалов Шалымской геологоразведочной партии, «золотой век» отечественной геологии начался с середины шестидесятых годов ХХ века и завершился с началом Перестройки. Именно в тот период были разведаны основные геологические запасы кладовой Горной Шории.

Сегодня штат Шалымской ГРЭ со ста геологов сократился до семерых, и с полным правом можно констатировать факт «застоя» некогда процветающей и такой необходимой стране отрасли, как геология. Но есть то, что остаётся постоянным в этом мире – преданный своему делу человек. Настоящим геологом, готовым к работе в полевых условиях, способен стать не каждый. Но если уж геолог состоялся как профессионал, значит, он обречён на вечный поиск полезных ископаемых при непременном атрибуте: борода, палатка, костёр, гитара… А непридуманные истории со временем становятся байками.

На встречу в канун своего профессионального праздника согласились главный геолог Шалымской ГРЭ В.Д. Яшин, геологи Р.Ф. Русакова, А.М. Мызников, О.В. Яшин. А настоящим геологам всегда есть что вспомнить…

- Столкнувшись с полевыми условиями: комары, утренний холод, сырость, неустроенность – романтика костра и гитары, наверное, быстро уступает место разочарованию?

В.Д. Яшин:

- В поисковиках, действительно, остаются единицы. По большому счёту, на работе не столько комары заедают, сколько сама работа.

Вели мы поисковую работу в районе устья реки Викторьевка. В 60-х там кругом лагеря были. Наши палатки стояли буквально метрах в тридцати от зоны. По одному берегу – мы, по другому – они. Часов в семь утра вышел я к речке умыться. Смотрю, ко мне с камешка на камешек зек скачет, спрашивает:

- Вы когда свой лагерь сворачиваете?

Я говорю:

- Не раньше сентября.

- Кошмар прямо. А я в августе освобождаюсь.

- Везёт тебе.

Потом возвращаюсь в палатку, думаю: ну, он-то ладно, сравнил… А я-то что?..

Однако с годами не то чтобы втягиваешься в полевые работы, а чувствуешь, что поиск становится твоей потребностью. Ну, просто необходимо собрать рюкзак …

О.В. Яшин:

- В Шории свои особенности полевых работ. Просто пройти по маршруту иногда становится трудновыполнимой задачей. Трава метра два высотой и стоит такой плотной стеной, хоть ложись на неё. В общем, шагать в этих горношорских тропиках – изматывающее занятие. Во время разведки Белкинского месторождения фосфоритов по каждому маршруту продирались сквозь заросли. Вдруг обнаруживаем: прямо по нашему направлению просека – медведь прошёл. А это ведь милое дело! По медвежьей тропе хоть боком катись. Медведь – животное умное, все валёжины обходит. Вот мы по этой просеке и двинули – вроде как прогулка получается. Даже не почувствовали как скорость набрали. Остановимся, сверим, просека чётко по маршруту проложена. По пути оказалось нам с косолапым. Идём, как по проспекту. Но тут – шлёп, нога буквально утонула в медвежьем помёте – ведра два чистейшего ещё тёпленького навоза. Меня будто ошпарило, ещё несколько метров – и мы бы медведю на пятки наступили. Тут мы с коллегой в два голоса как заорём, и по этой просеке назад.

- По технике безопасности оружие на полевые работы не выдаётся?

- Раньше выдавалось, сначала карабин, потом револьвер, потом сигнальная ракетница, теперь выдаются рекомендации – создавать шумовой эффект… Тут уж мы все пункты соблюли.

Медведь, как и любой зверь, старается встречи с человеком избежать. Он от нашего ора с маршрута в сторону сиганул. Так что дальше пришлось самим просеку прокладывать.

Р.Ф. Русакова:

- С медведями в тайге коллеги часто встречаются. Был случай, наш геолог Лариса Абалымова шла с буровой в отряд в районе Муньжи. Её сопровождал рабочий Борис Татарников. Вдруг ей прямо под ноги медвежонок выкатился, да такой хорошенький, кругленький, ещё молочком пахнет, рычит забавно, «ладошечки» кожаные. Она его на руки – и тискать, сама смеётся. Тут Борис подошёл, смотрит и бледнеет. Одними губами ей шепчет:

- Лариса! Медведица. Мишку брось!

Лариса наша так бежала, что Бориса обогнала. Он уже изнемогать стал. Крикнуть пытается – сип один, дар речи во время встречи с медведями потерял. Лариса потом рассказывает: «Слышу, Боря за спиной хрипит. Ну, думаю, всё – ест она его, и ещё быстрее бегу». В общем, догнал: «Лариса! – хрипит. – Стой! Мы с тобой километра три мимо отряда проскочили. Возвращаться давай».

А.М. Мызников:

- Всего года два назад на Бийской гриве в местечке Тарьяк в верховье Селезня вели мы буровые и горные работы – народу было много. Шумим, тракторы работают… А вокруг медведь ходит. Мы на его территорию без спроса зашли – вот он и слоняется вокруг лагеря. В восемь вечера вахта меняется. Одна смена в лагерь по тропе спускается, другая, наоборот, на буровые идёт. Сверху первым Коля Тунеков шёл, видит – медведь! Ну, он пошуметь решил – попугать: как крикнет по-петушиному, да как на ветку подпрыгнет и давай её трясти. Медведь от такого перепуга шарахнулся вниз по тропе, а там сменщик Витя Шелтреков на коряге расположился, портянку перематывал. Смотрит: прямо на него медведь кубарем катится. Тут Шелтреков подскочил да портянкой зверюгу по морде! Бедный мишка тогда еле ноги унёс.

Мы потом Витю спрашиваем:

- Медведь-то хороший был?

- Хоро-оший, жирный!

- А он что, от удара твоего смылся?

- От запаха – я портянкой бил!

Смех смехом, но ощущение тихого ужаса от встречи с диким зверем непередаваемое. Разбили мы стоянку на Чеболдаге. А мне всё время кажется, что кто-то за нами наблюдает. Кожей чувствую, не то чтобы тревожно, а беспокойно как-то…

На следующий день мы вещи собрали и ушли. А мне зачем-то надо было вернуться. Прихожу, гляжу: а наши следы медвежьими затоптаны. Да такими, что мой сорок третий по сравнению с медвежьей лапой детским выглядит.

- А с другими животными интересные истории случались?

- Давно это было. Лагерь стоял у реки Пызас. Слышу: в пять утра собаки как с ума посходили. Вышел из палатки, гляжу: через реку белки плывут – массовая миграция. Плывут сотнями, полосой в три метра шириной, а хвосты вверх подняты – пистолетом. На берег выскакивают – тут собаки. Они на тальник прыг-прыг – и на каждой веточке от пяти до десяти штук повисли. Такое чудо я раз в жизни видел. Вообще, животный мир в Шории заметно меняется. Раньше бобров не было, теперь много. А вот лосей не стало.

- Александр Михайлович, наверное, у вас самый богатый опыт общения с животным миром. А вот нос к носу с медведем сталкивались?

- Эти истории я больше про коллег знаю, но личный опыт общения с косолапым у меня тоже есть. Завезли нас четверых человек на Селезень, двух горняков и двух поисковиков. Палатку поставили, костёр развели. Стемнело. Тут мишка голос подал – мать честная, опять на медвежью деляну угодили! Хорошо ещё костёр развели солидный. Он со стороны костра не показывается – боится, а за палаткой ходит внаглую. Мы в серединочку сгрудились, чтобы, если лапу сунет, не зацепил. А костёр-то поддерживать надо. Вот мы по очереди друг друга выталкиваем. Шасть к костру с поленом и обратно – бух в серединку, следующий на очереди. Так до утра и дрожали.

В.В. Яшин:

- Особенностей у нашей работы хватает, это мы в кабинетах в пиджаках, с авторучками производим впечатление изнеженных клерков. А в полевых условиях – штурмовики, и на здоровье никто не жалуется. Раньше, в советское время, работа была плановая, к сезонным условиям привязанная. В распутицу отсиживались в конторе, бумажную работу делали. Сегодня ситуация изменилась: трудимся круглый год – всё зависит от заказа. И слава богу, если работа есть.

Однажды добирались мы на буровые в мае на тот же Тарьяк. Сами на КамАЗе, трелёвочный трактор в сопровождении. И посреди дороги сломались. И КамАЗ, и трактор враз, с дистанцией в пять метров. Встали одновременно две машины. Впереди – вода, сзади – вода. Ждём. Водилы «плавают», «ныряют» – май на дворе! Час сидим… Два, три, четыре часа. Время семь вечера. Попрыгали с КамАЗа – вода по пояс. Темнеет. Идти километра четыре с половиной. К двум часам ночи добрели до охотничьей избушки, там нас уже бригада ждала, мы их меняли. Обрадовались, что мы «доплыли». Идите, говорят, в лагерь. (На карьере все условия: баня, столовая, телевизор…). Чего здесь сидеть-то – работайте. А сами прыг-прыг с крыльца в воду и – к машине. К утру добрели, да ещё сидели на КамАЗе, ждали окончания ремонта – зря спешили. Но никто не заболел, даже водители, хотя им, наверное, больше всех досталось. Вот такая она, геология.

Записала Алла Кравченко

---